Волонтеры атомной фиесты - Страница 51

…Опять встрял неугомонный внутренний голос:

«Что ты творишь, Молли? У тебя уже получается не учебник по механике, а антология околонаучной литературы времен Первой Холодной войны. И если те камни в кольцах Сатурна закручиваются, то нам мало будет только координат и линейной скорости, нам потребуется и скорость вращения, ведь в уравнениях движения придется учитывать не только линейный импульс, но и момент импульса. Ты все чертовски усложнишь, и…»

«Заткнись, крокодилица! У меня инсайт!», — грубо оборвала Молли новую критическую реплику внутреннего голоса и забарабанила по клавиатуре с такой скоростью, что весь мировой офисный планктон умер бы от комплекса неполноценности, если бы видел…

Стремительно пролетели три с лишним часа. В финале, Молли подправила несколько неудачных стилистических оборотов, а потом критически оценила название главы, без колебаний стерла его, и напечатала другое: «Гиперпространство — это простая штука». Теперь глава приобрела вид вполне в духе меганезийской молодежной моды, и Молли решила, что сама в общих чертах довольна этой работой. Можно было переходить к следующей главе, в плане называвшейся: «Качественный анализ дифференциальных уравнений эволюций состояния механических систем и характер их траекторий».

Название ни к черту не годилось. Это Молли понимала даже без внутреннего голоса. И примеры, законспектированные в черновике, тоже не годились. Скучные примеры. Не вызывающие эмоционального отклика. Нужно что-то визуализируемое и практически интересное юниорам — канакам… Новым канакам, так точнее, потому что этнических канаков среди нези… Хм… Мало, мягко говоря. И что им интересно? Так. Космос был, повторяться будет неправильно. Может, парусники? Ну-ну. И где там траектории?.. А! Минутку! Парусник зависит от погоды, прежде всего, от ветров. Следовательно…

…Доктор Калиборо снова положила ладони на клавиатуру и быстро напечатала новое название главы: «Циклоны и другие чудеса в атмосфере». И дальше, не снижая взятого темпа, она напечатала: «Когда мы смотрим на Землю из космоса, наше внимание сразу привлекают изумительные картины облачных вихрей грандиозного размера. Если мы понаблюдаем за этими вихрями длительное время, то может показаться, что это живые существа, каждое — со своим характером и манерой поведения. А если мы находимся на поверхности океана, в парусной лодке, то нам надо разобраться, как эти атмосферные существа, приносящие ветер, рождаются, растут, распадаются, и рождаются снова…».

Внутренний голос тактично откашлялся и шепнул:

«Тебе не кажется, что ты уже пишешь учебник в стиле эпоса Гомера об Одиссее?».

«Нет, мне так не кажется», — упрямо ответила Молли, однако, ощутила неуверенность, поскольку, кажется, на время потеряла грань между учебным и научно-популярным изложением. Следовало отвлечься и подождать, пока грань снова станет видна. Чтобы отвлечься, тут была отличная возможность: море в двух шагах, песчаный пляж, почти безлюдный, и изумительные мелководные коралловые поля всего в трехстах метрах от берега. В своем отношении к морским пляжам доктор Калиборо была очень типичной австралийкой. Пожалуй, в ее характере это была единственная неоригинальная черта.

…Погрузившись в бледно-изумрудную воду, она, абсолютно не торопясь, поплыла к коралловому полю. Плыла с удовольствием, лениво, минут 20. А там, улеглась в очень уютный естественный бассейн, который, впрочем пришлось делить со стайкой мелких пятнистых коралловых рыбок. Хотя, рыбки не мешали, а наоборот создавали фон для размышлений. В какой-то мере, Молли Калиборо сейчас продолжала работать над своим учебником. Она формулировала в уме этакий усредненный образ адресата: типичного меганезийского тинэйджера — студента Лабораториума Палау. Чтобы четко решить эту задачу, она, для начала, ограничила ответ пятью эпитетами. И получилось:

* Хитрые.

* Честные.

* Решительные.

* Общительные.

* Прагматичные.

Повторив эти пять слов уже вслух, она подумала: «Абсурд какой-то. Парадокс. Хитрый прагматичный человек не может быть честным. Или, все-таки, может в каком-то своем внесистемном смысле?

* Внесистемные (отметила Молли). Да, это, существенный эпитет.

В Меганезии (подумала она) люди не скованы рамками каких-то примитивных ролей. Бармен. Генерал. Мэр. Судья. Военный пилот. Полисмен. Как там говорил Шекспир? «Весь мир — театр, в нем женщины, мужчины — все актеры». Тут не поспоришь. Но, в Меганезии роли актеров спектакля «Жизнь» не заданы, как в традиционном японском театре «Кабуки». Или как в любом урбанистическом обществе «западного образца». В Меганезии нет официозной лексики, нет бюрократических улыбок, нет дресс-кода, и вообще нет множества других элементов стиля, придуманных для тех, кто хочет быть роботом, и испытывает комплекс неполноценности оттого, что является человеком.

«Да, — подумала Молли, — человеку, привыкшему к «западным стандартам», Меганезия должна казаться страной абсурда, но, стоит отвлечься от представления о жизни, как о непрерывном ролевом ритуале, и становится очевидным, что нези ведут себя не менее рационально, чем, например, австралийцы. И даже более рационально — ведь у них нет ритуала, который требовал бы нелогичных, идиотских действий. Удивительно, до чего быстро в Меганезии оказались стерты ритуалы. Чуть больше года — и готово. И именно стерты, а не заменены другим набором ритуалов того же типа. «Культуроцид», как это называется у нези. Уничтожение стандартов колониализма. Уничтожение даже самого глубокого стандарта, объявляющего, какие стороны жизни подлежат стандартизации».