Волонтеры атомной фиесты - Страница 18

- По автожирам, док Молли. Сейчас это такая проходная тема. Верховный суд объявил специальный проа-конкурс на быстрый автожир. Проа-конкурс, это значит: все могут участвовать. Любые идеи. У нас с Лимбо есть идея, но там проблема из-за «Мю».

- Глюон, ты сказал «Мю», но есть разные «Мю». Какое именно «Мю» у тебя?

- Это не у меня «Мю», а у автожира. Такое «Мю», которое получается, если поделить скорость полета на скорость законцовки лопасти несущего винта. Если автожир, типа, балансирует неподвижно, то «Мю» равно нулю. А если летит вперед, то «Мю» растет. Вначале ничего такого, но если разогнаться до ста узлов, то уже чувствуется. Вот, ты представь: винт крутится. Когда лопасть бежит вперед, то чем быстрее ты летишь, тем больше на ней подъемная сила. Набегающий воздух помогает. Но, когда лопасть бежит назад, набегающий воздух ее догоняет. Если лететь с той же скоростью, с какой бежит законцовка лопасти, то лопасть, когда бежит назад, как будто, зависает в неподвижном воздухе, и подъемной силы нет. Это жопа, а по-научному: «Мю» около единицы.

Доктор Калиборо мысленно представила себе ротор с несущими лопастями.

- Так, Глюон, понятно. Ты хочешь сказать, что скорость лопасти относительно воздуха становится очень высокой на одном полуобороте, и очень низкой на втором, когда эта лопасть движется в сторону, противоположную направлению полета машины?

- Точно, док Молли.

- Тогда, — сказала она, — вопрос лишь в том, чтобы раскрутить ротор быстрее.

- Ага, — согласился он, — но тут получаются две неприятности. Во-первых, это ведь не вертолет, а автожир. Своего движка у ротора нет, и он крутится за счет набегающего потока. Во-вторых, если как-то его раскручивать, то получается проблема на лопасти, которая бежит вперед. Она во встречном потоке приближается к звуковому барьеру.

- Интересная задачка, — призналась Молли, — Назад лопасть должна бежать быстро, для получения подъемной силы, а вперед не должна бежать очень быстро, иначе сумма ее скорости и скорости потока приблизится к звуковой, и возникнет волновой кризис.

- Точно, док Молли, — снова подтвердил Глюон, — поэтому обычный вертолет, чисто по физике, не может летать быстрее, чем 400 км в час.

- Ну-ну, — произнесла она, — и какие есть идеи по поводу обхода этого капкана?

- Как бы, — ответил молодой палауанец, — уже полвека у всех была только одна идея: на больших скоростях останавливать ротор. Ну, или, тормозить его до малой оборотности.

- …И, — предположила она, — дальше лететь на крыльях, которые там должны быть?

- Точно, док Молли, — в третий раз сказал он, — Это уже пробовали делать по всякому, и получается или слишком сложно и дорого, или ни хрена не работает.

- Ни хрена не работает? Вот как? А вы с Лимбо, вероятно придумали что-то иное?

- Почти придумали, — уточнил Глюон, — можно я пришлю тебе эскиз-схему?

- Присылай. Надеюсь, это интересная задачка.

- Очень интересная задачка, док Молли. И на этом проа-конкурсе хороший приз.

- Хороший приз? — переспросила она, — Ну-ну.

- Так, ты с нами в доле, e-oe? — спросил он, и после паузы, добавил, — тебе две трети.

- Приятно слышать, Глюон. Я посмотрю, что тут можно применить, и позвоню. Ты тоже звони, если что-то придет в голову. Передай привет всей семье. Aloha!

Доктор Калиборо повесила трубку, снова посмотрела на экран ноутбука, и напечатала:

«Если мы пройдем по берегу моря, поднимем первый попавшийся реальный камень и начнем рассматривать все его свойства, то нам не хватит жизни даже чтобы просто их перечислить. У камня есть цвет, форма, масса, твердость, внутренняя кристаллическая структура, и многое другое. Чтобы изучать, надо упростить. Надо договориться, какие свойства реального объекта нам интересны, а какими можно пока пренебречь».

Перечитав напечатанный абзац, она сказала себе:

- Молли, зачем тебе сразу сложные слова вроде «кристаллической структуры»?

- Ну, ладно, несносная капризная девчонка, — ответила она себе, и напечатала дальше:

«Нашему далекому предку нужна была от камня только удобная форма и подходящая масса, чтобы результативно бросить его в кого-нибудь. Но, более продвинутого предка заинтересовало свойство некоторых камней при ударе разбиваться на острые пластины. Пластины можно прикрепить к жерди — и вот, копье. Оружие, которое служило людям много тысяч лет. Заметив, что жердь распрямляется после сгибания, наш предок открыл упругость. Он не знал, откуда это свойство берется, но придумал, как это использовать. Получился лук со стрелами. Вот так, в ходе практики с жердями, бревнами, ремнями и камнями, человек изобрел множество механических систем, использующих те или иные свойства предметов. Он понял принципы колеса и рычага, противовеса и клина, весла и паруса. Он начал интуитивно зарисовывать схемы своих изобретений, а потом перешел к количественным сопоставлениям. Тот камень вдвое тяжелее, чем этот, эта жердь на три ладони короче, чем та. Так люди изобрели геометрию, алгебру и механику, и получили возможность рисовать механические системы, и рассчитывать их, а затем проверять на практике, воспроизводя реальное орудие по чертежу. Это был огромный шаг вперед по сравнению с эрой, когда люди изобретали орудия, соединяя предметы почти наугад».

Откинувшись на спинку кресла, доктор Калиборо удовлетворенно потерла руки, затем прочла этот абзац, и ей показалось, что написано просто и даже увлекательно.

«Ну-ну, — съехидничал внутренний голос, — а что будет, когда ты дойдешь до дела?»

«Прекрати придираться к еще не написанному! — обиделась Молли, — это нечестно!»